Михаил Рябоконь – глава по инновациям в компании Noosphere, COO в Noosphere Ventures и сооснователь Noosphere Engineering School. Михаил считает, что самые прорывные технологии способны предложить молодые люди и мечтает открыть вуз, который бы готовил украинских студентов в соответствии с мировыми трендами, увлеченно рассказывает о том, что показывают на международных выставках и конференциях и мечтает, чтобы это все появилось в Украине.
Какой у вас профессиональный бэкграунд?
Я военный. 18 лет прослужил в Вооруженных силах Украины, от лейтенанта до подполковника. В итоге ушел в запас. Жизнь фактически началась заново.
В 2009 году я вошел в холдинг Maxima Group менеджером по рекламе. Начиналось все с Google Adwords, потом занимался привлечением партнерских сеток, партнерского трафика. Создавал свой первый проект. Мы купили проект proavto.ua, но движок нам не понравился, решили все переделать, сделать сайт для сравнения цен в автомобильной сфере – rul.ua.
Когда мы вывели этот проект на самоокупаемость, мне предложили новый. другой проект. Мы купили price.ua, когда проект разваливался, и я получил в нем должность кризис-менеджера. Старые менеджеры проекта компании говорили, что без них дальше ничего не будет. Но у меня было другое видение, и оно сработало.
Дело в том, что изначально менеджеры по продажам на проекте делились на две категории – тех, кто занимался хайтек и остальные не хайтек. У тех, кто занимался техникой, дела шли всегда лучше, потому что их клиентами были крупные сети и магазины. Они охотно тратили свои маркетинговые бюджеты на подобное продвижение. А мы пытались выстроить систему так, чтобы на сайте можно было купить все: от носков до телевизора.
Те, кто занимались не хайтек сферой в основном имели дело с маленькими магазинчиками, у которых не было таких больших рекламных бюджетов. Соответственно, менеджеры хайтек-сферы могли за месяц привлечь условно пару клиентов и больше ничего не делать, так как их заработка им хватало. А те, кто занимались не хайтек-клиентами, работали в поте лица и не всегда могли выполнить план. И на хайтеке было много позиций, а на не-хайтеке – мало, и менеджеры, даже если они были хорошими, не были замотивированы.
Я предложил абстрагироваться от такой системы. Разве менеджер, который привлекает, условно, носки, не важен? Важен. Он что, делает меньше таких же холодных звонков? Нет, не меньше. Он получает меньшее количество негативных ответов? Тогда почему его зарплата строится таким образом? Мы решили измерять успех менеджеров по количеству сделанных звонков и их статусу. Старые менеджеры были против такой системы. Они уходили в другие проекты. А команда начала расти, и голодные менеджеры начали показывать лучший результат. Мне доверили уже все восточноевропейское направление и другие проекты.
Но в итоге я сменил сферу деятельности и попал в семью Noosphere.
Как устроена Noosphere и как компания соприкасается с космической отраслью?
Noosphere – это особая экосистема. По сути речь идет о группе абсолютно независимых юридически и финансово компаний, которые объединены общей идеей изменить мир согласно философии Владимира Вернадского и энергией визионера – Максима Полякова. Среди компаний, которые входят в ассоциацию Noosphere, есть классические продуктовые ИТ-проекты, а есть серьезные хардверные, типа Firefly Aerospace.
Максим Поляков, основатель Noosphere. Источник фото – RB.ru.
Сердце этой экосистемы – инвестиционный фонд Noosphere Ventures – находится в Сан-Франциско. Там, по сути, центр принятия решений, оттуда ведется эдвайзинг, как выстроить бизнес таким образом, чтобы был полный цикл, начиная с системы обучения и заканчивая производством конечного продукта.
Основатель Noosphere Макс Поляков последние несколько лет занимался научной деятельностью и социальными проектами. Буквально чуть больше года назад он вернулся в операционную деятельность – стал CEO компании EOS (компания анализирует спутниковые данные – прим. редакции), выступает адвайзером в Firefly Aerospace.
Чтобы снизить себестоимость ракетоносителя и состязаться на рынке со SpaceX и прочими компаниями, необходимо грамотно распределить нагрузку в таких ключевых направлениях, как проектирование (конструкторская работа), маркетинг и производство. Для Firefly часть работ осуществляется в Техасе, а часть – отдано в Украину. Над продуктом работают как американские коллеги, так и украинские. Сказать, что это американский продукт или украинский – нельзя. Мы принимаем участие в развитии международного проекта. Люди со всех уголков мира принимают в нем участие. Владимир Вернадский еще в начале ХХ века говорил, что национальные границы государств пропадут. Мало кто понимал, о чем речь, но сегодня многие могут в этом процессе участвовать.
Чем занимаетесь в Noosphere?
Всем, что касается развития экосистемы для инновационной деятельности. Где рождаются инновации? В молодых умах, которые еще не заангажированы рабочими процессами. У них еще не закостенелый мозг, они не работали в конструкторских бюро, где есть определенные стандарты. Они креативны, предлагают очень интересные вещи, новые методики, используют новые технологии и материалы. Например, 3D-печать. Немногие компании применяют ее в производстве даже в космической отрасли. К примеру, только SpaceX в США освоил 3D-печать и использует в производстве двигателей. Кто-то печатает отдельные элементы. А мы уже напечатали несколько вариантов двигателей и успешно их испытали. Ребята из Space Systems Engineering (разрабатывает спутниковую платформу – прим. редакции) освоили технологию, которая позволяет делать такие двигатели.
Моя задача – создавать площадки, где такие ребята смогут встречаться, обмениваться идеями, собираться в команды и реализовывать себя. На сегодня с этой целью уже создана Noosphere Engineering School, Vernadsky Challenge, BestRoboFest.
В 2017 году одним из членов жюри на Vernadsky Challenge стал Джейми Хайнеман, специалист по инженерии и легендарный Разрушитель мифов.
На встрече с журналистами в Киеве глава по инновациям в NASA Омар Хатамле говорил о том, что 3D-печать – одно из самых интересных направлений для организации сейчас и важная технология для освоения космоса. Расскажите, как вы к этому пришли?
Года три назад мы в Noosphere Engineering School открыли лабораторию при ДНУ. Привезли первый 3D-принтер, попытались понять, где и как это можно применять. Конечно же, эта технология подходит для единичных вещей и там, где нужны максимально ровные внешние контуры. Для серийного производства это дорогое удовольствие.
Кстати, сейчас такие принтеры наши студенты собирают сами. Ребята, с которыми мы дружим, осваивают технологию, чтобы прототипировать какие-то вещи. Естественно, в серию уходит уже произведенная серийно на заводе форма.
Как взаимодействует Noosphere Engineering School с системой образования в Украине – университетами, в частности?
Компании, которые входят в ассоциацию Noosphere, для себя определили, что им интересно брать людей не с предприятий, а пытаться формировать их мировоззрение, восприятие технологий со студенческой скамьи.
Спутниковая платформа, разрабатываемая Space Systems Engineering.
Три года назад мы подружились с КПИ. Ректор университета Михаил Згуровский организовал стартап-школу – Sikorsky Challenge. Это акселератор знаний, которые необходимы для производства продуктов в сфере интернета вещей. Очень интересная тема и тогда, и сейчас. Но так сложилось, что прорыва в проектах не было. Мы решили расширить это движение и открыли первую лабораторию прототипирования в Днепропетровском национальном университете. Лаборатория дает понимание, как можно исследовать рынок и найти свою нишу, какие продукты для этого рынка нужны, как их монетизировать, масштабировать, получать гранты.
Sikorsky Challenge ориентирована преимущественно на то, чтобы помочь молодым дарованиям найти инвестора и с его помощью претворить в жизнь продукт. Мы посчитали, что нужно не просто искать инвестора, но и помогать командам выйти на уровень окупаемости без инвестиционных вливаний. Если продукт получается интересным, инвестор сам найдет компанию и предложит вложить средства, но уже на паритетных началах, а не так, когда размывается доля людей, создавших продукт, и они получают с него пару процентов. Мы хотим, чтобы люди, которые придумали продукт, создавали свой бизнес, рабочие места.
Для лаборатории мы выбрали узкую область – инженерию, потому что она нам интересна и связана с тем, что члены Noosphere делают в жизни. Затем открыли еще одну лабораторию. В них стартапы могут делать что-то на уровне прототипа в университетских стенах. Довольно быстро мы нашли единомышленников – ARTKB – эта команда сделала прототипы для многих коммерчески успешных продуктов. Они включились и продолжают давать советы молодым дарованиям.
В офисе Noosphere в Киеве
Сейчас планируем открыть еще несколько лабораторий в технических вузах. В КНУ им. Шевченко. В Ровенском национальном университете водного хозяйства и природопользования – там будет в основном обработка спутниковой информации, исследование природопользования, окружающей среды, хардверные и программные решения, создание системы мониторинга за процессами, происходящими на Земле. Откроемся и в Черкасском государственном технологическом университете.
Кстати, из лаборатории ДНУ вышло несколько решений, которые работают в Украине. Это ArtOS («умная» артиллерийская система, которая рассчитывает данные для наведения орудий артиллерийской батареи по целям – прим. редакции). Она прошла испытание и получила государственный сертификат соответствия стандартам. Студенческий проект вышел в реальную жизнь.
Второй проект – «Моя полиция» – система взаимодействия между гражданами и полицией (позволяет с мобильного через приложение вызывать полицию и отправлять свои координаты – прим. редакции). Это инженерное решение, на серверном уровне, на уровне терминалов для полиции. И программное решение в виде приложения для граждан. Проект «Моя полиция» внедряется совместно с МВД уже в четвертой области Украины.
Интерфейс приложения “Моя полиция”
Что нужно студентам, чтобы попасть в ваши лаборатории? Какие требования, есть ли собеседование?
Достаточно просто прийти и участвовать в мероприятиях, которые проходят в этих центрах. На 2018 год у нас запланирована серия хакатонов космической направленности. Нужно будет сделать прототип ракеты, которая поднимет полезную нагрузку на высоту 3 км.
Это нечто вроде спутника, который будет вести геофиксацию, измерять температуру, скорость ветра и т.д. Нужно спроектировать двигатель, систему питания, управления, и отдельно – полезную нагрузку и наземный комплекс, который будет получать информацию. Это комплексная задача.
Какая судьба ждет проект победителя?
Мы выберем наилучший вариант для производства ракеты. Каждый в своем вузе будет разрабатывать решение «в железе» из композитных материалов. Студенты получат опыт работы в команде, проектирования, понимание того, что и проектант, и производство, которое это будет собирать, должны работать в связке. По сути, это работа настоящего предприятия, только в меньшем масштабе и с меньшей командой – 3D-моделирование, работа с ПО. Испытания будут настоящие. После такого они будут готовы работать в любой космической компании.
У студентов разных лабораторий есть возможность делиться опытом друг с другом?
Хакатон в ДНУ (дата проведения – 11 ноября 2017 года – прим. редакции) будет транслироваться на наши лаборатории в тех городах, о которых я говорил. Все желающие смогут подключиться онлайн. Также мы обсуждаем вопрос партнерства с American Council. Они будут подключать технологические университеты в США, чтобы те делились опытом с украинскими командами. Ведем переговоры с Люксембургом и Арабскими Эмиратами о том же.
Подобные решения востребованы в реальной космической сфере?
Да, мы сотрудничаем со многими компаниями, которые занимаются темой космоса. Помимо Firefly Aerospace, которая имеет опыт работы с компаниями в США, производит двигатели, композитные баки, системы управления и является членом ассоциации Noosphere, мы сотрудничаем с испанской компанией Deimos, британской компанией Skyrora.
Среди наших друзей, которые совместно с нами проводят соревнования по ракетомодельному спорту – американская компания Aurora Flight Sciences. Здесь в Украине членами Noosphere являются ряд компаний, которые занимаются обработкой спутниковой информации и производством космических аппаратов – EOS и SSE.
Сейчас идет производство экспериментальной установки для осуществления тренировочного суборбитального полета. В SSE, например, планируют сделать небольшую ракету, которая на высоту километра поднимет полезную нагрузку. Тем самым они проверят наши возможности, работоспособность систем, получим больше опыта в этой области, чтобы создавать другие продукты для космической отрасли.
На базе чего идут разработки?
Строят заводы с нуля. В команде есть идейные люди, которые окончили вузы космической направленности. Кто-то работал на предприятиях «ЮЖМАШ», КБ «Южное». Они объединились и захотели что-то изменить. Ну не получается у страны быстро освоить космические программы, Украина не является потребителем космической продукции.
Мы же являемся ассоциацией, количество членов которой постоянно растет. И наша экосистема с офисами в 19 странах мира нацелена на то, чтобы в конечном итоге, грубо говоря, дать потребителю то, что ему нужно.
Как показывает опыт, в частном бизнесе все быстро приспосабливается к изменениям, которые происходят вокруг. Что могли смартфоны 5 лет назад и сейчас? Все идет в сторону уменьшения, роста быстродействия, энергоэффективности. И это все внедряют частные компании. Естественно, происходит экономия средств тех, кто инвестирует в эту область. Пожалуй, космическая отрасль – последняя, где роль государства долго оставалась незыблемой. Сейчас мы наблюдаем своеобразную революцию: рост влияния частных компаний.
Вы формируете вокруг себя комьюнити ученых, инженеров, студентов. Расскажите подробнее об этом.
Мы попытались создать экосистему, когда студент политехнического вуза может обратиться в лабораторию, имея базовые фундаментальные знания. В Украине неплохое образование, но оно не имеет подпитки современными технологиями.
Максим Поляков и Дмитрий Шоломко (генеральный директор Google Украина – прим. редакции) организовали конкурс инженерных стартапов Vernadsky Challenge. Призовой фонд составляет 2 млн грн. Конкурс позволяет стартапу, который сделал прототип в инжиниринговом центре, вывести его на рынок. Это не инвестиция, никто не претендует на долю. Это именно грант.
Мы рассматриваем глобальный рынок, а не Украину отдельно. Украинское образование не учит продавать. Мы хотим внести в него изменения через наши инжиниринговые центры и акселерацию. Помните последнюю презентацию Apple? В продукте, по сути, особых изменений не произошло. Конечно, появились нейронные сети, хотя прорыва, как был между первыми моделями, не было. Но в Apple все равно считают каждый шаг большим. Это правильная позиция. Поэтому их продукт продается и стоит недешево. Есть альтернативные решения, более дешевые и не менее качественные. Но у Apple есть имидж, отсюда и продажи. Этому нужно учиться.
В Украине не так много полезных ископаемых. А мы используем их в своих технологиях и должны приобретать. Это мировая экономика. Если продукт предназначен только для внутреннего пользования, это просто хобби. Если нет – то нужно учиться его продавать на глобальном уровне.
Что, по-вашему, нужно менять в образовании?
Вообще образование в мире другое. Я две недели назад был на конференции по дронам в Швейцарии. В этой стране больше 10 производителей дронов. В Лозанне есть Федеральная политехническая школа. Ее студенты на конференции показали топ-10 кейсов, которые они сейчас делают. Причем из собственных комплектующих и электроники – не китайских.
Так, например, с помощью дронов за 15 минут доставляют кровь из центра переливания в больницу. Если погода нелетная, то по старинке доставляют машиной, но на это уходит полтора часа. А дроны летают в автоматическом режиме, им не нужен водитель.
Еще одна разработка – когда шесть дронов друг с другом взаимодействуют. Человек управляет только одним дроном, а тот управляет вторым и остальными в процессе переноски груза с определенной конструкцией. Все сделано студенческими руками.
Лабораторию создало государство, но финансирует ее только частично. Средства дают частные компании, которых интересует разработка современных систем управления. Студенты пишут курсовые и дипломные работы по своим разработкам, защищаются на практических кейсах, которые применяются в жизни. Это один из тех кейсов, которые я воспринимаю как правильный подход к образованию и правильное вложение.
Хотите сделать то же самое в Украине?
На своем уровне мы пытаемся что-то сделать, чтобы немного изменить подход к образованию по мере того, как позволяет законодательная база и идут на встречу университеты.
Расскажите об успехах студентов, которые прошли инженерную школу.
У нас есть ребята, которые пришли на 5-м курсе. Тогда они проектировали двигатель в группе. Двигатель был изготовлен, выпущен, испытан и показал классный результат. И они защищали магистерскою работу на своем двигателе, получили высокий балл, красный диплом. Сейчас работают в компании SSE (член ассоциации Noosphere) и продолжают заниматься тем же.
Вам интереснее работать с молодыми людьми или с опытными зрелыми командами?
Как правило, прорывные идеи предлагает молодежь, хотя они проходят через призму критики людей, которые уже набили шишек на производстве чего-либо. Опытные специалисты говорят, как обойти ту или иную проблему. Хотя в целом считают, что решение очень классное.
В SSE есть Владимир Иванович Кукушкин. Это инженер, который делал ракеты в советское время. Те самые, которые пускались с подводных лодок и с железнодорожных ракетных комплексов. Он работает с молодыми ребятами и рассказывает, где они могут набить шишек. Хотя ребята используют самые последние решения в своих работах. Но Владимир Иванович знает физику, физика на Земле и в космосе отличается. Это и безвоздушное пространство, перепады температур. На Земле – это влияние атмосферы, скорость и направление ветра. То, что работает на Земле, может не работать в космосе. И наоборот.
Чем сейчас интересуются студенты?
Помните, в 90-е был бум бухгалтеров и юристов? Сейчас бум айтишников. Все хотят быть программистами. Но никто не хочет быть маркетологом или проджект-менеджером в ИТ-проектах. Почему зародилось наше движение в университетах? Потому что в вузах этому не учат.
Каждая профессия нужна, но только объединившись, люди смогут создать продукт, который меняет жизнь. Возьмем, к примеру, носимый браслет. Это же не медицинское искусство – это сотрудничество и программиста, и электронщика, и медика, и аналитика, который обрабатывает массивы, и маркетолога, который исследовал рынок и знает, как этот продукт продавать. Вокруг одного предмета объединяются несколько специальностей. Ракеты – это не только инженерия. Это много интересных специальностей, которые завязаны вокруг одного интересного девайса.
Вы столько всего рассказываете об этой сфере, и очень увлеченно. Работа много времени занимает?
Пообедать даже некогда.
У вас остается время на увлечения?
На данный момент работа – мое хобби. Было несколько увлечений, но я их забросил. Совершенно некогда этим заниматься.
В прошлом году Noosphere поддержала Чемпионат мира по ракетомодельному спорту в Украине, вы были одним из организаторов. Почему вам это интересно? Хобби или другие причины?
У основателя Noosphere Макса Полякова в личном портфолио были преимущественно софтверные проекты. В некоторых он выступал инвестором, в других – управленцем, в третьих – эдвайзером. Будучи весьма успешным серийным бизнесменом он сумел аккумулировать некую операционная сумма, которую можно было во что-то вложить, чего ни у кого нет, но что его команда точно сможет реализовать. И была мечта сделать hardware-проект.
У нас в команде есть такой человек, Игорь Григорьевич Ханин, ему 78 лет, он был когда-то в НПО имени Лавочкина директором, строил «Орбиту» – это система управления для программы Энергия-Буран. Мы решили попробовать себя в построении спутников (речь идет о компании SETS, производит электрические двигательные установки для различных космических аппаратов – прим. редакции). Но начать все же решили с малых ракет. Прощупать почву.
Дело в том, что в ракетомодельном спорте – не просто энтузиасты, здесь много людей из отрасли. Например, американская команда на Чемпионате – это очень интересные люди. Половина – инженеры космической отрасли – из NASA, компаний Alaska Aerospace, Aurora Flight Sciences… Это же такие известные в индустрии компании!
Чемпионат мира по ракетомодельному спорту 2016 проходил под Львовом, организатор – Noosphere.
В колонке для Forbes вы писали, что Чемпионат мира – это шанс для страны рассказать о своих космических наработках и, возможно, получить контракты. Расскажите, удалось ли?
Есть совместные проекты. Некоторые люди, которые приезжали на Чемпионат, сейчас работают вместе с нами в американском офисе. Мы продолжаем с ними сотрудничать и делиться интересными идеями и контактами. Это очень помогает работе. Большие шаги совершаем именно благодаря тесной связи с этими людьми. К сожалению, не могу пока назвать конкретные проекты.
Что вам интереснее всего лично, если говорить о тех направлениях, где работает Noosphere?
Я сейчас на стольких проектах задействован, что даже не хватает времени на себя и семью. Получается, что с утра – утонул в этом всем, появился вечером, переночевал – и опять работу.
Много интересных вещей происходит. Мы в Украине инертны и медлительны. Хоть и говорят, что украинцы очень завзятые в реализации чего-то, на мой взгляд, это не так. Мне быстрее организовать производство мелкой серии в Китае, чем в Украине. Люди или не берутся, или считают, что мало денег. Много причин. А если вы делаете технологические решения, то важна каждая минута. Чем быстрее ты появишься на рынке, тем быстрее захватишь своего пользователя. Каждая минута промедления чревата большими потерями. Многие этого не понимают. Поэтому строить тут бизнес-планы очень тяжело.
Вы сейчас и о государстве? Насколько я знаю, наше законодательство не идеально для того, чтобы заниматься серьезными наукоемкими разработками.
Мы не делаем продукты для государства. Скорее отдаем в пользование свои продукты, которые интересны стране, в качестве волонтерской помощи. Но мы взаимодействуем с государством в плане законодательной базы.
Образовательная система в Украине до последнего момента была на уровне 60-х годов. Чтобы открыть свой университет, столько всего нужно сделать. В США все проще – открыл вуз, сделал первый выпуск. Через четыре года к тебе пришла комиссия, чтобы оценить, насколько высоко находятся твои студенты в общей системе знаний и дать уровень аккредитации. А у нас же надо сначала построить библиотеку на 1000 квадратных метров и 300 тыс. книг – такие стандарты. Придет инспектор со стандартами и начнет проверять нас по ГОСТу. А мы частная компания, мы делаем все так, чтобы реализовать задачу, а не отчитаться по бумажке.
Вы бы хотели открыть в Украине университет?
Да. Хоть это и очень тяжело. Поэтому пока мы работаем в той части, где мы можем помогать нашим коллегам, которые готовят студентов, чтобы они развивались в ногу с технологиями.
Автор: Нина Глущенко.
Фото: Ольга Кокошко.